Врата Птолемея - Страница 91

К оглавлению

С золотого кресла донесся медоточивый голос:

— Спокойно, ребятки, спокойно! Джон — наш гость. Я к нему привязан! Я сказал, приведите их сюда.

Китти ухватили за плечо и вместе с Мэндрейком вытолкнули на ковер перед столом.

Прочие заговорщики расселись. Все они смотрели враждебно.

— Что они тут делают, Квентин? — осведомилась женщина с унылым лицом. — Наступил решающий момент…

— Убейте этого Мэндрейка, и дело с концом, — сказал волшебник с рыбьим лицом.

Мейкпис снова затянулся сигарой. Его маленькие глазки весело искрились.

— Вы слишком торопитесь, Руфус. И вы тоже, Бесс. Да, действительно, Джон пока что не один из нас, но я всерьёз надеюсь, что он к нам присоединится. Мы ведь с ним давние союзники.

Китти искоса бросила взгляд на молодого волшебника. Его щека, на которую пришлась пощёчина, была пунцовой. Он ничего не сказал в ответ.

— Некогда нам тут в игры играть! — прогнусавил коротышка с большими влажными глазами. — Нужно вооружиться той силой, которую вы обещали!

Он посмотрел на стол, провел пальцами по столешнице — жест вышел одновременно алчным и боязливым. Китти этот человечишка казался слабым и трусливым, да ещё и злобным от сознания собственной трусости. И судя по всему, остальные заговорщики ничем от него не отличались — за исключением Мейкписа, который исходил самодовольством, восседая на своем золотом троне. Драматург уронил на персидский ковер столбик пепла с сигары.

— Это не игры, дорогой мой Уизерс, — с улыбкой ответил он. — Я абсолютно серьёзен, могу вас заверить. Шпионы Деверокса давно уже докладывали, что из всех волшебников наш Джон наиболее популярен среди простолюдинов. Он может стать свежим, привлекательным лицом нашего нового Совета — уж разумеется, куда более привлекательным, чем любой из вас.

Заговорщикам это не понравилось — Мейкпис только ухмыльнулся.

— Кроме того, у него в избытке и дарования, и тщеславия. У меня такое ощущение, что он давно уже мечтал о возможности выгнать Деверокса взашей и начать все заново… Не правда ли, Джон?

Китти снова взглянула на Мэндрейка. И снова на его бледном лице ничего не отразилось.

— Что ж, дадим Джону немного времени, чтобы поразмыслить, — сказал Квентин Мейкпис. — Ему все станет ясно. А вы, мистер Уизерс, вскоре обретете всю ту власть, с которой вы в силах совладать. Если только наш добрый Хопкинс не заставит себя ждать, мы сможем продолжать.

Он хихикнул себе под нос — и, услышав этот смех и имя Хопкинса, Китти его узнала.

Как будто толстое покрывало спало с её глаз. Она вернулась на три года назад и снова ощутила себя участницей Сопротивления. По совету неприметного клерка, Клема Хопкинса, она отправилась на встречу в заброшенный театр. А там… кинжал, приставленный к шее, разговор вполголоса с незримым собеседником, чьи советы привели их в аббатство, к ужасному стражу гробницы…

— Вы! — воскликнула она. — Это вы!!!

Все уставились на неё. Она застыла, глядя на человека на золотом троне.

— Это вы — тот самый благодетель… — прошептала она. — Тот, который нас предал!

Мистер Мейкпис подмигнул ей.

— А! Вы меня наконец-то узнали! А я все гадал, вспомните вы или нет… Я-то, разумеется, признал вас сразу, как только увидел. Вот почему мне показалось забавным пригласить вас на моё сегодняшнее маленькое представление.

Джон Мэндрейк, стоявший рядом с Китти, наконец-то ожил.

— Как? Вы уже встречались?!

— Джон, Джон, не делайте такое лицо! Это всё было ради великой цели. Через своего коллегу, мистера Хопкинса, — вы с ним вскоре встретитесь, он сейчас занимается нашими узниками, — я давно наблюдал за деятельностью Сопротивления. Мне было забавно смотреть, как они стараются, и видеть гнев на лицах глупцов из Совета, которые никак не могли их выследить. Разумеется, Джон, о присутствующих речи не идёт!

Он снова хихикнул.

— Вы знали о чудовище в гробнице Глэдстоуна, — бесцветным голосом произнесла Китти, — и тем не менее вы с Хопкинсом отправили нас туда, чтобы добыть посох. Мои друзья погибли по вашей милости!

Она сделала небольшой шажок в его сторону.

— Ой-ой! — Квентин Мейкпис закатил глаза. — Вы были простолюдинами и изменниками. А я — волшебник. С чего вы взяли, что мне не всё равно? И не приближайтесь ко мне, юная леди. В следующий раз я не стану тратить на вас заклинания. Я просто перережу вам глотку. — Он улыбнулся. — Хотя, по правде говоря, я был на вашей стороне. Я надеялся, что вы уничтожите демона. И тогда бы я отобрал у вас посох и использовал его в своих целях. В результате, — он стряхнул пепел с сигары, поменял местами скрещенные ноги и оглядел свою аудиторию, — в результате исход получился неоднозначный: вы сбежали с посохом, а африт Гонорий вырвался на свободу. О-о, какое впечатление он произвел! Скелет Глэдстоуна, скачущий по крышам с заточенным в него демоном! Потрясающее зрелище. Однако это заставило нас с Хопкинсом задуматься…

— Скажите, Квентин, — снова спросил Мэндрейк — на этот раз он говорил тихо, — ведь предполагалось, что этот мистер Хопкинс замешан и в истории с големом. Это правда?

Мейкпис улыбнулся и выдержал паузу перед тем, как ответить. «Он же всё время играет! — подумала Китти. — Играет, как на сцене. Он неисправимый позер, для него всё это не более чем одна из его пьес».

— Ну разумеется! — воскликнул Мейкпис. — Под моим руководством! Я приложил руку ко многим таинственным событиям. Я ведь творец, Джон, моё воображение неистощимо! Империя уже много лет сползала все глубже к гибели и упадку; Деверокс и прочие привели её своим дурным управлением к краю пропасти. Вы знаете, что в Бостоне, Калькутте и Багдаде некоторые мои пьесы пришлось снять со сцены из-за царящей там нищеты, бунтов и насилия? А эта бесконечная война!.. Нет, страна решительно нуждалась в переменах. Так вот, я в течение многих лет наблюдал за происходящим со стороны, лишь изредка пытаясь что-нибудь предпринять. Для начала я посоветовал своему доброму другу Лавлейсу попробовать устроить переворот. Помните тот огромный пентакль, Джон? Это была моя идея!