Врата Птолемея - Страница 135

135

«Ты погляди на Ноуду! — подумал Натаниэль. — Что это с ним такое?»

Ответа у меня не было. На крыше карусели, метрах в двадцати в стороне от нас и метрах в двадцати ниже, стояло бывшее тело Квентина Мейкписа. Когда мы виделись с ним в последний раз, Ноуда испытывал некоторые проблемы с определением границ возможностей своего нового обиталища. Теперь он, хотя и поздновато, похоже, научился-таки им управлять. Ноги твёрдо стояли на крыше, руки были уверенно сложены на груди, подбородок выпячен — у него был вид победоносного военачальника в разгар кампании.

И ещё у него были рога.

Три чёрных рога, если быть точным, торчащих изо лба под разными углами. Один был длинный, ещё два — просто пенечки. И это ещё не все. Рубашка у него на спине разошлась, оттуда торчал острый гребень, на левой руке появился серо-зелёный нарост. Лицо у него было восковое и перекошенное, разбухшее от внутреннего давления. Глаза пылали огнём.

«Вот неожиданность!» — подумал я.

«Его сущность прорывается наружу из тела».

Именно безграничная способность Натаниэля констатировать очевидные вещи делала его столь восхитительно человечным.

Пока мы смотрели, рога, гребень и нарост втянулись обратно в тело, словно бы могучим усилием воли. Ноуда аж задрожал от напряжения, но мгновение спустя они вылезли снова, ещё больше прежнего. Из открытого рта донесся громовой голос:

— Ах! Как мне плохо! Меня снова жжет, как прежде! Факварл! Где же Факварл?

«Он не в восторге, — заметил Натаниэль. — Видимо, его могущество просто слишком велико. Тело, в которое он вселился, распадается, и он утратил свою защиту».

«А что ж поделаешь, если он жрал людей с тех самых пор, как явился сюда? Вот его сущность, видать, и расперло! — Я окинул взглядом простолюдинов, жмущихся внизу. — И похоже, что он до сих пор голоден».

«Ну ничего, мы с этим покончим. — Все недовольство и обида Натаниэля перевоплотились в холодный, жесткий гнев. Его душа стала как кусок кремня. — Как ты думаешь, сумеем мы снять его отсюда?»

«Сумеем. Только целься получше. У нас всего один шанс. Бить надо наверняка».

«Ну и кто теперь констатирует очевидные вещи?»

Мы все ещё сидели пригнувшись и смотрели вниз сквозь узорчатые железные перила, ограждающие мостик. Едва Натаниэль приготовился встать, я на всякий случай выставил Щит: Когда мы нанесем удар, прочие духи, несомненно, возжаждут мести. Я прикинул возможные пути отступления. Отпрыгнуть назад, либо на пальму, либо на крышу суши-бара. Потом вниз, на пол. Потом…

Ладно, хватит. Нечего наперед загадывать.

Натаниэль встал. Мы навели посох на Ноуду, произнесли слова…

И, как и ожидалось, раздался оглушительный взрыв.

Только не вокруг Ноуды, а вокруг нас. Мой Щит еле выдержал. Но и то нас отшвырнуло вбок вдоль мостика, мы пробили стеклянную стену дворца и вместе с дождём осколков полетели вниз, на крыльцо, и дальше, во тьму регулярного сада. Мы тяжело рухнули наземь, Щит лишь отчасти смягчил удар. Посох вырвался у нас из рук, отлетел и упал на дорожку.

В результате удара наше двойное сознание на время распалось; в течение нескольких секунд мы существовали в одной голове по отдельности. Пока мы лежали и охали независимо друг от друга, из дыры в стеклянной стене высоко вверху выплыло тело Хопкинса. Оно мягко опустилось на крыльцо и приблизилось к нам уверенным и ровным шагом.

— Это Мэндрейк, не так ли? — осведомился Факварл небрежным, светским тоном. — Ну и упрямы же вы, молодой человек! Будь у вас хоть капля мозгов, вы бы давно уже были за сто миль отсюда. Что такое в вас вселилось?

О, если бы он знал! Мы лежали на земле, отчаянно пытаясь собраться. Наше зрение мало-помалу прояснялось, разум воссоединялся.

— Владыка Ноуда, — продолжал между тем Факварл, — в данный момент несколько раздражителен и нуждается в аккуратном обращении. И его настроение не улучшится оттого, что вы ужалите его своей игрушкой.

— Ужалите? — прохрипел Натаниэль. — Да она сотрет его с лица земли!

— Вы в самом деле так думаете? — Голос у Факварла был усталый и насмешливый. — Ноуда гораздо могущественней, чем вы можете себе представить. Он алчет энергии, он поглощает её, как губка. Видите, как он уже разросся? Вашему нападению он только порадуется, оно пойдёт ему на пользу. Нет, я бы разрешил вам попробовать, но я устал от непрошеных вторжений. Как бы то ни было, посох я сейчас заберу себе в личное пользование. — Он лениво поднял руку. — Что ж, прощайте!

Натаниэль раскрыл рот, чтобы завопить. Я перехватил инициативу и использовал его рот в лучших целях.

— Привет, Факварл.

Рука вздрогнула, её убийственная мощь осталась неиспользованной. В глазах Хопкинса двойные точки ярко-голубого света вспыхнули удивлением и растерянностью.

— Бартимеус?!

— Да, это я, тот самый маленький джинн.

— Но как… как…

Вот оно! Впервые за три десятка веков непоколебимая уверенность Факварла была нарушена моим появлением. Он не находил слов.

— Как такое может быть? Это уловка… чревовещание… иллюзия?..

— Нет. Это я, и я тут.

— Не может быть!

— Ну а кто ещё может знать правду о смерти Чингисхана? Помнишь ту славную кисточку отравленного винограда, которую мы подсунули ему в шатер под самым носом его джиннов? Факварл поморгал, поколебался.

— Так значит… это всё-таки ты.

— Да, старый приятель, теперь моя очередь устраивать сюрпризы! И я мог бы ещё упомянуть, что, пока вы с Ноудой тут развлекаетесь, половина вашего воинства уже перебита. И перебил её я.

135